Фото: imageBROKER / SeaTops / AGE / EASTNEWS

Журнал "Огонёк" №28 от 20.07.2020

Новое достижение ученых-гидрографов: составлена карта дна одной пятой Мирового океана. Это пока все, что мы о нем знаем. Какие загадки может раскрыть амбициозный проект, выяснял «Огонек».

Часто говорят, что мы знаем Луну или Марс лучше, чем земной океан. Проект «Морское дно 2030», запущенный программой Генеральной батиметрической карты океанов (GEBCO) и фондом Nippon, должен заполнить этот пробел. Амбициозность и масштаб задачи поражают: уже через 10 лет ученые обещают представить миру полную карту дна Мирового океана! Успеют? Так вопрос, похоже, не стоит. Проект запущен в 2017-м, когда «в соответствии с современными стандартами» на карту было нанесено лишь 6 процентов океана. И вот — уже 19. Только представьте: в 2019-м было добавлено около 14,5 млн квадратных километров новых батиметрических данных (так — батиметрией — называют изучение подводного рельефа), это две Австралии. Но и впереди работы — целый океан: мерять надо не Австралиями, а, скажем, двумя Марсами… Силы на решение задачи брошены немалые: в проекте задействовано более 100 международных организаций, его поддерживают не только ученые, но и госструктуры и даже филантропы, одним словом, одна из крупнейших научных коллабораций мира.

Чтобы понять перспективы проекта, мы обратились к отечественным специалистам по Мировому океану. Заместитель генерального директора по научной работе ВНИИОкеангеологии, доктор геолого-минералогических наук Георгий Черкашёв напоминает: часть областей океана уже сегодня хорошо описаны и в этом, кстати, большая заслуга россиян. К примеру, составленная российскими специалистами карта арктического бассейна некогда была отмечена мировыми экспертами в качестве лучшей карты года. Однако фронт работ действительно все еще огромен.

— У нас и правда значительные лакуны в знании о Мировом океане,— говорит Черкашёв.— Судите сами: то, что там существует глобальная система срединно-океанических хребтов протяженностью в 60 тысяч километров, человечество обнаружило только в 1960-х годах. Конечно, сегодня мы вряд ли найдем под водой столь же глобальные структуры. Но поверхность дна в конкретных районах еще нужно уточнять. Дело в том, что многие явления, происходящие под водой, имеют небольшие масштабы — от нескольких метров до нескольких сотен, возможность изучить их появилась только сейчас благодаря развитию новых технологий.

В качестве примера эксперт приводит так называемые покмарки, или депрессии в морском дне, связанные с выходом газа. По сути, они являются аналогами знаменитого ямальского кратера, образовавшегося в 2013–2014 годах. Подводные покмарки часто встречаются на морском дне, вот только на картах их до последнего времени не было… Зато теперь есть возможность эти покмарки нанести.

— Другой пример — так называемые черные курильщики (или гидротермальные источники на дне океана.— «О») и связанные с ними сульфидные руды, я как раз их изучаю,— продолжает Георгий Черкашёв.— Трубы черных курильщиков и холмы, сложенные сульфидными рудами, можно снять только с помощью батиметрии высокого разрешения. А ведь там сосредоточены полезные ископаемые, которые в перспективе планируют добывать в промышленных масштабах. Поэтому еще раз подчеркну: самое интересное сейчас — это уточнение деталей об океаническом дне. Моя бывшая аспирантка работает в Новой Зеландии в упомянутом проекте «Морское дно 2030», там к ним стекается огромное количество информации по океаническому дну и абсолютно очевидно: эти данные полезны всем, кто занимается океаном.

Есть ли у этих исследований практическое приложение? Эксперты отвечают утвердительно: они нужны для навигации, для прокладки подводных кабелей и трубопроводов, для рыболовного промысла (например, подводные горы считаются «горячими точками» биоразнообразия). Или вот громкая новость: на дне Индийского океана, у берегов архипелага Дампье, исследователи обнаружили остатки поселений аборигенов Австралии — австралийскую Атлантиду... А сколько еще таких атлантид спрятано под водой!

— Я специалист по северу, и могу сказать, что точные карты океанического дна сегодня требуются как никогда,— утверждает Сергей Никифоров, руководитель лаборатории и главный научный сотрудник Института океанологии им. П.П. Ширшова РАН.— Например, раньше считалось, что рельеф Мирового океана не так подвижен. Оказалось, мы ошибались. В последнее время мы фиксируем всевозможные природные явления, связанные с таянием многолетних мерзлых пород, с выбросами эмиссий метана, образованием осадочных волн. Все это влияет на навигацию, на нефтегазоносные месторождения на шельфе. Экспедиции, организованные в том числе и нашим институтом, помогают многое уточнить, изучить рельеф дна с точностью до сантиметров. Важность такой работы трудно переоценить.

А вот футуристический поворот темы: по данным BBC, одна из западных компаний, занимающихся изучением океанического дна, недавно приступила к созданию целого флота роботизированных кораблей. Недорогие суда без экипажа могут, как предполагается, «закрыть» неизученные лакуны в самых отдаленных районах океана. Напомним, что именно телеуправляемый необитаемый подводный аппарат сумел в 2018-м обнаружить затонувшую аргентинскую подводную лодку «Сан-Хуан», так что сомневаться в их эффективности не приходится.

И все же, на что стоило бы бросить такую роботизированную армаду в первую очередь? По просьбе «Огонька» эксперты назвали самые перспективные направления.

— Нам зачастую знакомо то или иное явление, но мы не знаем масштабы его распространения и потенциальную экономическую значимость,— говорит Георгий Черкашёв из ВНИИОкеангеологии.— Это касается, к примеру, твердых глубоководных полезных ископаемых — железомарганцевых конкреций, корок и сульфидных руд. Понять, где они распространены, крайне интересно, речь, по сути, о картировании и дальнейшей добыче полезных ископаемых под водой. Те же покмарки… В каком количестве и где они распределены по дну океана? Пока неясно. И это уже не говоря о биологии. На склонах гор со скальными выходами, где сильные течения, живут одни организмы, в абиссальных котловинах, на осадках,— другие. Глубиной океана и его рельефом определяется состав биологических сообществ, а значит, мы должны хорошо его представлять.

В свою очередь, Сергей Никифоров из Института океанологии перечисляет загадки, наиболее интересные ему: это и особенности течений, и вечная мерзлота.

— Или вот вам пример: в Северном Ледовитом океане на глубине более 2 километров, там, где проходили айсберги, встречаются борозды непонятного происхождения. Что это за борозды? Откуда взялись? Все это чрезвычайно интересно,— объясняет эксперт.— Но я бы хотел сказать о другом. Я погружался на глубоководных аппаратах, глубина погружения была небольшой, порядка 600 метров. Но свет, напомню, проникает в толщу воды лишь на небольшие глубины, а дальше — полнейшая тьма. И вот там, в темноте, ты вдруг понимаешь масштабы мира, свое место в природе, а оно — надо признаться — очень мало. Главную тайну словами не объяснить.